Наровчат достопримечательности
Приехав в Сканов монастырь, естественно побывать и в отстоящем от него на пять километров Наровчате — скромном райцентре, имеющем, однако, некоторые достопримечательности, мимо которых трудно пройти.
Местность, где находится ТроицеСканов монастырь, привыкла к людям уже давно. Сначала здесь жили мордовские племена, существовало и укрепленное городище на месте современного Наровчата. В 1237 году пришли татары. В 1395 году — Тамерлан. В XVI веке городище восстановили — уже русские. «На вечное житье» сюда прислали сотню казаков с семьями.
В течение XIX столетия Наровчат был уездным городом. Застройкой городок в это время довольствовался преимущественно деревянной и часто горел (отчего и повелось дразнить его: «Наровчат — одни колышки торчат»). Каменные здания стали появляться здесь в начале XIX века, но весьма долго были представлены лишь полицейским управлением, казармой и тюрьмой (если не считать Покровского храма). Только во второй половине столетия это казенное засилье несколько поразбавилось частными каменными домами. Которые, впрочем, оказались очень нестойки к воздействию стихии. В 1890 году в очередном страшном пожаре Наровчат выгорел дотла. Уцелела лишь — правильно — тюрьма.
Так что тот облик Наровчата, который мы теперь имеем, сложился довольно поздно, на рубеже XIX— XX веков. А впоследствии еще корректировался советской застройкой.
Дом Араповых
За наровчатскими достопримечательностями нужно идти в центр села (да, некогда уездный город Наровчат — теперь село). Читатель волен выбрать свой маршрут прогулки, но мы предлагаем начать ее от зеленого бревенчатого дома с нарядными резными наличниками, стоящего на углу улиц Советской и Карла Маркса. Этот дом, построенный в 1890 году, после большого наровчатского пожара, принадлежал одному из представителей дворянского семейства Араповых, известного в здешних краях, а именно — Ивану Андреевичу Арапову (1844—1913). До пожара место ныне существующего здания занимал деревянный особняк в типичном дворянском стиле первой половины XIX века.
В молодые годы И. А. Арапов служил в кавалергардском полку. Выйдя в отставку, он поселился в Наровчатском уезде, в родовом имении Воскресенская Лашма, которое сумел, в отличие от многих других дворян, стремительно и даже не без странного (но такого русского) удовольствия оскудевавших в посткрепостническую эпоху, превратить в весьма прибыльное хозяйство с несколькими заводами разной направленности.
Будучи женат на Александре Петровне Ланской (1845—1919), дочери Н. Н. Пушкиной-Ланской от второго брака, крестнице Николая I и мемуаристке, И. А. Арапов принимал в своем имении и наровчатском доме М.А. Гартунг (старшую дочь Пушкина, «Машку» из его писем к жене) и А. А. Пушкина (соответственно, «Сашку»), Кроме того, именно при его содействии правительство увеличило пенсию М.А. Гартунг и приобрело село Михайловское, где в 1911 году открылась колония для престарелых литераторов и музей Пушкина.
Краеведческий музей
Почти напротив дома Араповых, лицом к бывшей Соборной, а ныне Советской площади, стоит здание цвета, скажем так, морской волны, построенное в XIX веке по типовому проекту для размещения присутственных мест. Теперь здесь размещен Наровчатский краеведческий музей. Организованный в 1925 году, вровень со многими другими музеями, он первоначально был очень скромно укомплектован экспонатами, имея всего 722 единицы хранения. Сейчас этих единиц — больше 12000. В особенности интересны археологическая и нумизматическая коллекции.
Тюремный замок
К наровчатскому краеведческому музею имеет непосредственное отношение и другое здание (вернее, комплекс зданий), главным фасадом выходящее на Соборную площадь. Это пересыльная тюрьма (в ней ныне размещена экспозиция «Тюремный замок»), построенная в 1819 году по образцовому проекту. Изначально она имела в своем составе два корпуса — административный (караулка) и собственно тюремный. Есть сведения, что здесь содержались на пути в Сибирь декабристы.
В 1840-е годы тюрьму расширили, пристроив к административному корпусу баню, а к тюремному — камеры для одиночного содержания арестантов. В 1915 году была построена тюремная церковь во имя Алексия, человека Божия, с отдельными молитвенными помещениями для мужчин и женщин (сейчас храм восстановлен и освящен, в нем совершаются богослужения). Неподалеку стояла деревянная постройка, где проходили свидания заключенных с родственниками.
При советской власти тюрьма продолжала исполнять свою историческую функцию и в 1930—1940-е годы пережила невиданный наплыв заключенных (точнее, заключенные пережили — а некоторые не пережили — его). До того считалось, что больше всего арестантов наровчатская тюрьма видела в 1905—1906 годах, но в годы сталинских репрессий этот печальный рекорд был побит.
Надо ли говорить, что содержались заключенные в нечеловеческих условиях? Не надо. Обращение к тюремным мемуарам соответствующей эпохи поможет составить себе представление о «быте» подобных учреждений, которые мало в чем отличались одно от другого.
Через наровчатскую тюрьму прошли почти все местные «религиозники» — священнослужители, иноки и инокини разоренных монастырей, простые верующие миряне. Всех гуртом утискивали в «дела» о злоумышлениях на советскую власть. Многих отсюда увозили в лагеря, многих — уводили на расстрел. В апреле — сентябре 1937 года здесь находился священник Иаков Анненков, арестованный за то, что собирал подписи против закрытия церкви. 17 сентября его приговорили к высшей мере наказания. Известны имена и других заключенных. Но, конечно, не все. Сотрудникам музея еще предстоит серьезная работа с архивами.
В 1952 году в тюрьме произошел бунт, вызванный невыносимыми условиями существования заключенных. Его быстро подавили, а зачинщиков расстреляли. В 1959 году тюрьма закрылась, осталось только отделение милиции.
Возвращаясь к краеведческому музею. Его частью наровчатская тюрьма, признанная, между прочим, памятником классицизма и поставленная на госохрану (долго она охраняла государство,теперь государство охраняет ее: своего рода почетная пенсия), стала несколько лет назад. В помещениях, оставленных в естественном состоянии (и здесь музейные работники проявили редкую чуткость), сейчас можно встретить не арестантов, а лишь экскурсантов. Камеры, караульное помещение, карцер, тюремный коридор — все подлинное, «то самое», все способствует погружению в ту совсем недавнюю эпоху, когда зарекаться от тюрьмы не приходилось более, чем когда-либо. Пол в коридоре, кстати, в советское время выложили плитами, прежде лежавшими в Покровском храме. К нему мы сейчас и отправимся. Это совсем близко от тюрьмы -— стоит только площадь перейти.
Покровский собор
Строившийся почти десять лет главный храм Наровчата был освящен в 1765 году. Впоследствии его не раз перестраивали (особенно серьезно — после пожара 1890 года), и к началу XX века он имел вид четверика, увенчанного пятиглавием и продолженного с западной стороны трапезной частью и притвором с колокольней над ним. В соборе, помимо главного престола, было три придела — Успенский, Никольский и во имя прп. Михаила Малеина. В качестве приписной к Покровскому храму существовала кладбищенская церковь в честь Почаевской иконы Божией Матери (1833). С 1882 года при храме действовало церковноприходское попечительство, председателем которого состоял уже известный нам Иван Андреевич Арапов.
В 1935 году Покровский храм закрыли, а собственно храмовую часть разобрали на постройку школы. В сохранившейся трапезной части и колокольне располагался краеведческий музей. Теперь (с 1991 года) храм действует, имея, однако, все тот же неприглядный, обкромсанный вид, который он приобрел после 1935 года. Восстановить четверик пока не представляется возможным.
На том, что осталось от Покровского храма, можно увидеть скромную памятную доску, сообщающую, что в 1850-е годы здесь пел в церковном хоре будущий композитор и дирижер А. А. Архангельский (1846—1924), а в 1870 году крестили Александра Куприна. Дом Куприных, где один из самых читаемых авторов начала XX столетия провел первые, вполне бессознательные, годы своей жизни, стоит неподалеку, на улице, что естественно, Куприна. В нем сейчас музей.
Дом-музей А. И, Куприна
В «Юнкерах», повести эмигрантской и, быть может, от этого гораздо более нежной к ушедшей действительности, чем еще «русские» «Кадеты», Куприн предлагает читателю, такой монолог, обращенный к главному герою (которым, как это часто бывает, был на очень большую часть сам писатель):
«Алеша, мой Алешенька, — говорила мать, — когда же придет конец твоим глупым выходкам? Ну, убежал ты из Разумовского училища, осрамил меня на всю Москву, в газетах даже пропечатали. С тех пор как тебе стало четыре года, я покоя от тебя не знаю. В Зоологический сад лазил без билетов, через пруд. Мокрого и грязного тебя ко мне привели за уши. Архиерею не хотел руку поцеловать, сказал, что воняет. А как еще ты князя Кудашева обидел. Смотрел, смотрел на него и брякнул: „Ты князь?“ — „Я князь“. — „Ты, должно быть, из Наровчата?“ — „Да, откуда ты, свиненок, узнал?“ — „Да просто: у тебя руки грязные“. Легко ли мне было это перетерпеть? А кто извозчику под колеса попал? А кто...
Отношения между Александровым и его матерью были совсем необыкновенными. Они обожали друг друга (Алеша был последышем). Но одинаково, по-азиатски, были жестоки, упрямы и нетерпеливы в ссоре. Однако понимали друг друга на расстоянии».
Все тут правда. Все, «как в жизни». И бешеный нрав сына и матери (из рода татарских князей Кулунчаковых), и Наровчат, которого Куприн не помнил, но который навсегда остался для него символом дома, и нищее детство после смерти отца, маленького наровчатского чиновника, и казенная обстановка, непереносимая для вспыльчивого, гордого мальчика. Об этом писатель рассказывает в своих книгах, а сотрудники наровчатского музея — в пяти экспозиционных залах, как в пяти главах. Музей невелик, но каждый предмет здесь имеет осмысленную ценность, поэтому побывать в нем будет небесполезно, выражаясь ненавистным Куприну казенным слогом, каждому почитателю таланта писателя.
