Степан Эрьзя

У каждого художника есть две биографии. Первая отражает его жизненный путь, вторая - историю его творческих исканий и творений. Порой они расходятся, иногда кажутся неотделимыми друг от друга. Но обе жизни творца исходят из единых корней, в которых удивительным образом сплетаются его человеческие, семейные истоки и то, чему наследует мастер, на какой почве взрастилось его творчество. У Степана Эрьзи это была культура родной Мордовии, мудрого и неповторимого народа эрзя.

Степан Дмитриевич Эрьзя (1876-1959) был уроженцем Алатырского уезда Симбирской губернии и по национальности принадлежал к этнической группе эрзя, входившей в состав мордовских народов. Эту сопричастность к своим корням он впоследствии выразил, взяв себе одноименный творческий псевдоним, под которым и известен в мировой художественной истории. Он прославился как ваятель и модернист, видный представитель культуры дореволюционной России и пролеткульта Советского Союза. Но главное его призвание - художник и скульптор, две стези, между которыми в жизни и судьбе Степана Эрьзи смело можно ставить знак равенства.

Иконописец и ваятель

Эрьзя родился в эрзянском селе Ба-ево, в крестьянской семье, и потому был набожным человеком. Он был крещен в местной Покровской церкви села Ахматова, на территории нынешнего Алатырского района Республики Чувашия. В селе Алтышеве мальчик окончил церковно-приходскую школу. После переезда семьи Степан обучался изобразительному искусству в иконописных мастерских Алатыря и Казани, и в скором времени ему доверили участвовать в росписи целого ряда храмов в приволжских селах и городках. Художественное образование он получил в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1907).

Впоследствии советская власть на волне воинствующего атеизма предпочитала либо умалчивать о скульпторе-эмигранте, художнике с мировым именем, либо считала Эрьзю своим, «красным» творцом, пропагандируя его работы, которые сюжетно зачастую были весьма далеки от христианской веры. Действительно, Степан Эрьзя принял революции 1917 года, ожидая великих перемен и участвуя в пропагандистских поездках по стране, организованных красными идеологами. Впечатляет сама география жизни мастера в период с 1918 по 1923 год: уральские села и Екатеринбург, Новороссийск, Батуми, Баку. Впечатляет и тематика его тогдашних работ: скульптуры на фасаде «Дома союза горняков» в Баку, памятники «Освобожденному труду», «Уральским коммунарам» и «Карлу Марксу» в Екатеринбурге, Ленину в Батуми. Среди его творений - «Узник», «Народный трибун», «Жертвы революции 1905 года»...

Он верил в революционное обновление искусства и в том числе скульптуры, хотя получил мировое признание еще до 1917 года, живя и работая в Италии и Франции (1906-1914). Первый весомый успех пришел к нему на венецианской международной выставке 1909 года: ее подлинным «гвоздем» стала скульптура работы Степана Дмитриевича «Последняя ночь осужденного перед казнью». Вернисажи, художественные салоны, международные выставки в Венеции, Милане, Риме, Париже прославили имя Степана Эрьзи, представителя народа, о котором в Европе доселе и не слыхивали.

На стезе Пролеткульта

В советской России Степан Дмитриевич участвовал в работе так называемого Плана монументальной пропаганды - долговременной идеологической акции по увековечиванию достижений победившего пролетариата. Отсюда и частые переезды художника, и обилие работ на революционные темы, и даже причины отсутствия многих из них ныне. Несмотря на имевшиеся в местах реализации Плана источники уральского и кавказского мрамора, немалая часть творений Эрьзи была выполнена в цементе — для скорости реализации, а этот материал в художественном искусстве крайне недолговечен.

И Эрьзя, памятуя о своих былых скульптурных работах с изображениями Господа Нашего - «Христос распятый» и «Христос кричащий» (1910), продолжал творить на крайне нежелательную для Пролеткульта библейскую тематику, создавая еще в 1919 году знаменитую скульптуру «Ева» и барельеф «Иоанн Креститель».

Трудности Эрьзя испытывал не только со временем и материалом. У него не было приличной мастерской, оплачиваемых натурщиков, но хуже материальных проблем были идеологические установки и запреты. В те годы художник писал: «Неужели мне не дадут работать, где возможно... я прихожу временами в отчаяние... Такой жалкой жизнью жить не стоит, а главное, не могу работать, а без скульптуры мне нет жизни».

Поэтому его отъезд за рубеж был уже подготовлен долгими мытарствами, бесконечными компромиссами с собственным сердцем и надеждой все-таки обрести нормальные условия для работы и творчества.

На исходе 1926 года Степан Эрьзя отправился в командировку во Францию, куда вез выставку своих работ. Власть не противилась, ведь Эрьзя немало сделал, чтобы заслужить ее «высокое доверие». Сам Анатолий Луначарский на первой выставке скульптуры Республики Советов (1926) охарактеризовал работы Эрьзи как наиболее «яркие и талантливые», что и открыло для художника дорогу за границу.

Во Франции Эрьзя получил личное приглашение президента Аргентины Марсело Торкато де Альвеара, очарованного работами знаменитого скульптора, и уехал в Южную Америку. В Буэнос-Айресе он жил и работал с 1927 по 1950 год, создав сотни скульптур из весьма экзотических для западной цивилизации материалов.

Для мира он был талантливым творцом и оригинальным художником, для Аргентины же - покорителем кебрачо, как окрестила его восторженная местная пресса.

Впервые в мировой скульптуре Эрьзя решил использовать в качестве исходного материала для своих творений древесину южноамериканских пород, таких как кебрачо, аль-гарробо, урундай. При этом художник использовал приемы, знакомые ему еще по детским впечатлениям: сельские эрзянские избы издавна украшались затейливой резьбой, необычными фигурными орнаментами, полными тонких и изящных деталей. Даже приемы работы с таким сложным материалом, как древесина кебрачо (на языке индейцев кечуа это слово означало «сломаешь топор»), Эрьзя отчасти заимствовал из своего прошлого. Он не раз видел в родных местах, как из толстых бревен мастера выдалбливали крепкие сундуки и украшали их искусной резьбой.

Чтобы обрабатывать твердую древесину кебрачо, потребовалось сконструировать специальный механизм. Эрьзя стал подлинным новатором в создании скульптуры из материала, который не брали молотки и резцы -получались одни лишь сколы, как при обработке особо прочного камня. По некоторым данным, скульптор сам разработал технологию обработки кебрачо и сам же ее внедрил. Вот только его последователи в Южной Америке так и не добились на этом поприще сколько-нибудь значительных успехов.

Дым Отечества

Художник пользовался в Аргентине феноменальной популярностью, его обожала пресса, о нем знал каждый, от уличного мальчишки до президента страны, большого поклонника творчества «дона Стефано». Было уже заранее известно, кто удостоится первой премии на очередной выставке искусств, и никто не сомневался в предстоявшем очередном успехе скульптора из России. В столице Аргентины Буэнос-Айресе и сегодня стоит памятник работы Степана Эрьзи, а его произведениями гордятся и государственные музеи страны, и частные собрания коллекционеров.

Однако пришло время, и мастер все настойчивее стал проситься домой, даром что американцы стали наперебой уговаривать его уехать на жительство в Соединенные Штаты. Эрьзя, который на чужбине продолжал ваять из аргентинского дерева образы мордовских селянок, понимал: трудно и опасно надолго отрываться от своих корней, можно не удержать крону жизни.

В Советский Союз Эрьзя возвратился в 1950 году, получив разрешение руководства страны. И не с пустыми руками. По некоторым данным, привезенные им 180 скульптур из дерева, гипса, бронзы и мрамора весили 175 тонн!

Прошедшая в 1954 году московская персональная выставка и работы, выполненные им за пять оставшихся лет жизни, имели огромный успех, лишь малую толику которого отражает высокая государственная награда - орден Трудового Красного Знамени. Советское правительство предоставило Эрьзе персональную мастерскую в одном из столичных подвалов, где скульптор не только трудился, но и организовал свой постоянно действующий вернисаж. Туда не зарастала народная тропа, а популярности выставке придавало то обстоятельство, что экскурсоводом в этом буквальном «андеграунде» был сам автор.

Степан Дмитриевич Эрьзя завершил свой жизненный путь 27 ноября 1959 года. Он был похоронен в Саранске, на родной мордовской земле, откуда происходят корни этого удивительного человека. Крона же его искусства, ставшего поистине международным достоянием, осеняет и поныне весь художественный мир.