Анна Ахматова смерть и отпевание поэта

Более пяти тысяч человек, по воспоминаниям современников, пришли в Никольский собор, чтобы проститься с Ахматовой и присутствовать при ее отпевании. Литературовед А. Я. Гинзбург, бывшая там, случайно услышала разговор церковных старушек:

«Какая женщина была, всех в церковь привела за собой: и молодых, и старых, и евреев».

Десятого марта 1966 года в Никольском Морском соборе Санкт-Петербурга отпевали великого русского поэта Анну Андреевну Ахматову. Здесь неуместно говорить о ее «церковности» или «не-церковности», о том, «как» и «насколько» веровала она. Безусловно, Ахматова принадлежала к христианской — к православной — культуре, и, ощущая эту принадлежность как дар и как крест, не однажды декларировала ее и в стихах, и в человеческом бытовании.

Кого когда-то называли люди
Царем в насмешку,
Богом в самом деле,
Кто был убит — и чье орудье пытки
Согрето теплотой моей груди...

Это написала она. И действительно, врач, констатировавший смерть, вспоминал, что на груди у Ахматовой был большой нательный крест. Уже остывший... А накануне, 4 марта, она просила передать ей в санаторий Новый Завет.

Бездомная смерть

Смерть Ахматовой, как и жизнь ее, была вполне безбытной (помните евангельское: «Сын же Человеческий не имать где главу подклонити»?). В санаториях «не принято» умирать, и тело Ахматовой в тот же день спешно и чуть ли не тайно препроводили в морг больницы имени Склифосовского.

Л. К. Чуковская, автор «Записок об Анне Ахматовой», с горечью писала в дневнике:

«Умерла великая русская женщина... Но ей всегда и все поперек, в смерти отражена ее бездомность, умерла не дома, в разлуке и разрыве с Лёвой; умерла в день смерти усатого убийцы, умерла накануне „женского дня“. Из-за этого — или под предлогом этого? — в ЦДЛ не будет панихиды; 9-го из морга у Склифосовского перевезут тело на аэродром и отправят в Ленинград».

Но Москва все же проводила Ахматову — и молитвенно, и дружески. На 7 марта пианистка М. В. Юдина заказала панихиду по «новопреставленной рабе Божией Анне» в церкви Николы в Кузнецах, прихожанкой которой была. Тем же вечером ближайшие друзья и почитатели собрались у поэтессы М. С. Петровых. А 9 марта, перед самым отправлением тела Ахматовой в Ленинград, в больнице Склифосовского стихийно организовалось некое подобие траурного митинга.

«Я должен предать её земле...»

В Ленинграде тем временем хлопотали об отпевании и погребении. Сын Анны Андреевны Л. Н. Гумилев (сын и мать не общались несколько лет, оба терзались этим разладом, но, как часто бывает в жизни, так и не успели примириться — доброжелатели не пустили Гумилева в больницу, чтобы «не волновать» Ахматову) договорился о том, что отпевание состоится в Николо-Богоявленском Морском соборе. Он же, будучи глубоко верующим человеком, позаботился, чтобы священник проводил гроб матери до могилы.

Л. Пантелеев писал годы спустя:

«С горькой радостью вспоминаю, как нес к могиле ее гроб. Помню лица толпившихся у ямы. Ближе к яме всё больше члены партии, атеисты. От ленинградского Союза писателей выступал с прощальным словом почему-то Ниссон Ходза... Из Москвы приехал неприлично веселый, развязный, бодрый Михалков. Жаловался, что легко оделся, думал — весна. Вижу в толпе — Ник. Григорьева, А. Бейлина, Петра Капицу... Но перед гробом несли большой деревянный крест, шел с кадилом молодой маленький сердитый батюшка из Никольского собора. Запах табака перебивал запах ладана. Когда гроб поставили, открыли, началась давка, и кто-то крикнул:

— Сделайте проход! Дайте проститься друзьям и почитателям.
— Нет, — твердо и громко сказал маленький священник в серебряной ризе, — прежде чем пойдут прощаться друзья и почитатели, я должен предать ее земле.

И стал совершать то, чего много лет не видело и не слышало старое Келломякское кладбище...»

С кладбищем, к слову, все обстояло не так просто. На Литераторских мостках или ином «престижном» кладбище полуопальную Ахматову хоронить «не санкционировали». И близкие решили погрести ее в Комарове (Келломяках), дачном поселке на берегу Финского залива, где Анна Андреевна живала летами.

Белые ризы

Но все-таки об отпевании. Как узнавали люди о том, что оно состоится? Официальные источники известили только о гражданской панихиде в Доме писателей. Тем не менее собор был переполнен. Почти все из тех, кто пришел, не были «практикующими» христианами. Многие вообще не были крещеными. Но, кажется, строгий и утешительный обряд в тот день никого не оставил равнодушным, чуждым.

Протодиакон Петр Колосов, участвовавший в отпевании, вспоминал:

«Когда в тот день подходил к собору, смотрю — вокруг большое скопление машин и автобусов, даже с киностудии приехали. Вообще-то без специального разрешения в храме снимать нельзя, но распорядитель церемонии отец Василий сказал, чтобы мы не обращали внимания. Раньше мне Анну Андреевну видеть не доводилось, разве что на фотографиях — хрупкой, худенькой женщиной. А когда открыли гроб... Я увидел пожилую женщину. Я увидел величественную женщину. И это поразило меня». И он же: «Как раз в тот день нам принесли новые белые ризы, очень торжественные и красивые. Такое вот получилось совпадение...»

Шла третья седмица Великого поста.

Анна Ахматова - выдающаяся личность России.