История Успенского Собора Московского Кремля

История Успенского Собора Московского Кремля начинается со Святителя Петра, митрополита Руси.

Святитель Петр, первый глава Русской Церкви, обосновавшийся в Москве, был похоронен в еще не достроенном храме. Впоследствии большинство преемников митрополита, следуя как его примеру, так и давней традиции обретать вечный покой при кафедральном соборе, захоранивались здесь же.

Ко второй половине XV столетия первый Успенский собор заметно обветшал, да и молодое Русское государство, объединявшееся тогда железной рукой великих князей Московских, нуждалось в новом архитектурном творении, которое бы явилось символом могущества новой державы. Не меньшее желание прославить Церковь имели и митрополиты всея Руси.

Но как и многие великие начинания величественный Успенский собор, каким видим его мы сейчас, построился не с первой попытки. Много раз за свою историю Успенский собор перестраивался и реставрировался.

Сохранившиеся свидетельства о возведении первого Успенского собора в Московском Кремле весьма необычны — ни одно древнерусское строительство не удостоилось такого подробного описания в летописях.

Предварительные работы при возведении Успенского собора начались осенью 1471 года, когда управлявший в то время Русской Церковью митрополит Филипп повелел готовить камень для будущей постройки. Возможно, на это решение повлиял большой пожар, пронесшийся огненным вихрем по Кремлю годом раньше и повредивший древнее здание.

Впрочем, один лишь пожар вряд ли мог стать главной причиной столь мощной перестройки. Одновременно были проведены обмеры Успенского собора во Владимире, выбранного в качестве образца для московского храма-тезки, после чего мастеровые приступил к рытью котлована и возведению новых фундаментов. Закладка фундаментов в апреле 1472 года сопровождалась большим торжеством, в котором приняли участие и глава Церкви, и глава государства.

На начальном этапе строительные работы, которыми руководили зодчие Кривцов и Мышкин, шли одновременно с разборкой стен старого Успенского собора. Дело в том, что новый соборный храм, хотя и возводился на том же самом месте, что и его предшественник, заметно превышал его своими размерами.

29 мая 1472 года состоялась торжественная церемония — эксгумация, или, говоря церковным языком, обретение мощей захороненных в прежнем соборе митрополитов. Внимательный летописец, описав состояние обнаруженных мощей, ядовито заметил в адрес горе-современников, почитавших только угодников с нетленными мощами: «Занеже кой толко не в теле лежить, тот у них и не свят, а того не помянуть, яко кости наги истачають исцелениа».

К концу весны 1474 года здание поднялось до уровня сводов. Наверное, в великокняжеских и митрополичьих покоях уже подумывали о скором освящении храма, но 20 мая произошла беда: из-за слишком большой нагрузки северная стена рухнула, «утянув» за собой своды, часть столпов, хоры и половину западной стены. Согласно некоторым сведениям, здание не выдержало произошедшего тогда в Москве землетрясения.

По счастливой случайности, никто не пострадал. Разрушение строящегося храма вызвало решительные действия Ивана III. Он велел разобрать завалы и отправил в Италию посольство с целью приглашения оттуда авторитетного архитектора. Одновременно Иван III обратился за мастерами и во Псков, зодчие которого особенно славились на Руси в XV столетии.

Через год в Москву прибыл известный инженер и архитектор Аристотель Фьораванти.

В Москве Фьораванти, по сути, заново начал строительство Успенского собора Московского кремля: новшества итальянца обнаруживаются уже в принципах закладки фундаментов. При этом новое здание имеет чуть меньшие размеры и ориентировано несколько иначе, чем собор 1472 года.

Фьораванти, как и его предшественники, опирался на образец — Успенский собор Владимира (существует предание, согласно которому архитектор, приехавший во Владимир познакомиться с прототипом, воскликнул, глядя на местный собор: «Наши строили!»).

Однако он не копировал план владимирского храма, а использовал многие приемы, не известные доселе русскому зодчеству: кованые внутристенные и проемные железные связи, облегченные своды и т. д. Присущее Фьораванти совершенное знание строительной техники, рационализм его планировочно-пространственного мышления наложили особый отпечаток на облик Успенского собора, формы которого воспроизводились в большинстве значительных церковных построек XVI — начала XVII веков.

Возведение нового кафедрального храма митрополии всея Руси было успешно завершено, и 12 августа 1479 года состоялось его освящение.

Завершение строительства Успенского собора Московского Кремля и торжества, связанные с его освящением 12 августа 1479 года, сопровождались порядочным скандалом. Страсти разгорелись из-за спора о том, как правильно производить сам чин освящения — совершая крестный ход по часовой стрелке вокруг храма или против нее.

С точки зрения Ивана III, митрополит Геронтий, возглавлявший тогда Русскую Церковь, нарушил правила: «Не по солнечному восходу ходил митрополит со кресты около церкви», — записал летописец о недовольстве великого князя. Интерес книжника, отметившего данный казус, понятен: размолвка произошла на самом высшем уровне, причем недовольство исходило от светской власти, которая, по идее, должна полагаться в решении канонических и обрядовых вопросов на власть духовную.

Иван III долго оставался непреклонен, споры, то затихая, то возобновляясь с новой силой, продолжались более двух лет, при этом другие московские церкви, созданные на средства великого князя, стояли неосвященными.

Русское же духовенство в массе своей заняло сторону митрополита, не приняв доводов великого князя: «А по великом князе мало их, един владыка Ростовский князь Асаф да архимандрит Чюдовский Генадей». Но только решительный шаг Геронтия, заявившего, что он готов отказаться от кафедры, и уехавшего в Симонов монастырь, заставил великого князя осенью 1481 года смириться

Несмотря на сложности с освящением храма, Успенский собор Московского кремля сразу превратился в культовый и политический центр Московской державы. Именно здесь находились перенесенные из старого Успенского собора мощи святителей, считавшихся главными заступниками княжества.

Сюда в напряженные осенние дни 1480 года, когда на реке Угре решался вопрос о том, быть или не быть независимости молодого государства, направляется Иван III к «Пречистой Госпожи Богородици и ко святым чюдотворцем, прося помощи и заступлениа православному хрестьяньству».

4 февраля 1498 года в Успенском соборе состоялось венчание на великое княжение наследника престола Дмитрия, внука Ивана III, объявленного соправителем при деде. Обряд венчания подготовили чрезвычайно пышный, за его основу приняли византийский императорский церемониал. Подобное событие произошло впервые в истории великого княжества Московского.

В качестве кафедрального храма единого Русского государства Успенский собор становился и местом рукоположения глав Церкви, сначала митрополитов, впоследствии — Патриархов. Именно здесь в 1589 году состоялась первая патриаршая хиротония в русской истории: митрополит Иов был рукоположен Константинопольским Патриархом Иеремией II, став «святейшим Патриархом царствующаго града Москвы и Великого Росийского царствия».

Когда с середины XVI века в России начали собираться сословно представительные учреждения — земские соборы, Успенский храм был выбран местом их открытия. По предположению советского историка Л. В. Черепнина, первый земский собор 1549 года начался церковной службой именно в Успенском кафедральном соборе, а затем продолжил свою работу в царских палатах. Обычно этот первый сословный съезд называют «Собором примирения», ибо съехавшиеся на него представители сословий должны были обсудить важнейшие проблемы самых разных слоев общества, накопившиеся за время боярского правления при малолетнем Иване Грозном.

Однако, согласно неумолимому закону жизни, со всякой радостью соседствует печаль. Успенский собор, всецело поддерживаемый и светской, и церковной властью, а также облагодетельствованный дарами знати, видел не только торжество, но переживал и беды.

Так, в 1493 году два пожара, зажженных молнией, повредили его кровлю. Возгорания неоднократно случались и впоследствии. Особенно губительными стали для храма «большие» пожары 1547 и 1682 годов. В их всепоглощающем пламени, которое не щадило даже негорючие элементы, погибло белокаменное убранство барабанов. Обгорели также мощные архивольты закомар и аркатурно-колончатый фриз над западной папертью, пострадала сама паперть.

Вообще, западная сторона собора, наряду со сводами, оказалась самой слабой частью во всем здании. По причине неравномерной осадки фундаментов она находилась в аварийном состоянии на протяжении всего XVII века. А своды храма, угрожавшие падением, были разобраны «до единого кирпича» еще в 1624 году. На следующий год мастера Д. Талер и Б. Огурцов заново сложили их по измененному рисунку, учтя образовавшиеся в верхнем ярусе деформации. Ко всему прочему, тонкие полутораметровые стены собора дали трещины и начали расходиться в верхних своих ярусах.

Непростым было экономическое положение Успенского собора в трудный «бунташный» XVII век. В то же время считается, что к 1670-м годам храм сумел полностью оправиться от разорения предшествующего времени, главным из которых являлась Смута, разразившаяся в начале столетия. Как всегда, большую роль сыграла поддержка верхов государства.

На протяжении XVIII—XIX веков — как правило, в связи с очередными коронационными торжествами — собор неоднократно приводился в порядок и ремонтировался. Реставрационные работы затрагивали как внешний его облик (замена облицовки, чистка стен, перекладка оконных проемов), так и внутреннее убранство.

Реставрационные работы проводились в течение 1882 года. Их основной задачей являлось восстановление главного иконостаса собора, укрепление его деревянных конструкций и создание нового серебряного оклада, вывезенного французами в Отечественную войну 1812 года.

3 января 1918 года Успенский собор вместе с принадлежащими ему реликвиями и ценностями был национализирован. Правда, богослужения продолжались в нем еще несколько лет — духовный центр соседствовал с оплотом советской власти.

С 1922 года началась современная история храма — уже как музея.