Крапивенский переулок Москва

^{На фото: Крапивенский переулок в Москве.}

Еще недавно Крапивенский переулок Москвы и прилегающие к нему дворы, тупички, узкие переходы, которыми совершенно неожиданно можно было выйти из одной улицы в другую, с полным правом могли назваться заповедником старой «непарадной» Москвы — слегка провинциальной, памятливой не на цифирь, а на «у Харитонья в переулке», и — да, у Трубы дело-то происходит, местами своеобычно-трущобистой.

Вот у Владимира Гиляровского в «Москве и москвичах»:

«По другую сторону Неглинки, в Крапивенском переулке, на глухом пустыре между двумя прудами, были еще Ламакинские бани. Их содержала Авдотья Ламакина. Место было трущобное, бани грязные, но, за неимением лучших, они были всегда полны народа».

Нет, «лучшие», конечно, имелись неподалеку — Сандуновские. Но типическому жителю Трубы и окрестностей были не по карману.

Впрочем, мы несколько отвлеклись. Так вот, заповедность Крапиввенского переулка в Москве в последние годы становится тоскливо-вопросительной. «Москва уходящая» или уже «ушедшая»? Местный архитектурный ландшафт меняется разительно, приобретая чуждый себе лоск, вздыбливаясь новыми зданиями — может быть, очень добротными и красивыми «в вакууме» (хотя и тут есть сомнения), но совершенно неуместными, терзающими взгляд здесь.

И все же кое-что осталось. Почти напротив храма в Крапивниках — ничем особенным не примечательный (но такой родной после стеклянного ужаса Трубной) образчик послепожарной застройки, особняк о двух этажах с чугунным балконом по центру фасада. А ближе к улице Петровка, в глубине дворов, сохранился один из старейших московских катков, нежную память о котором берегло не одно поколение москвичей начиная с 1880-х годов. О его «серебряном блюде» писал в «Тьме в конце тоннеля» Ю. М. Нагибин, детские годы которого прошли близ Чистых прудов:

«Самые счастливые часы зимней жизни отроческих лет я провел на этом катке. Не помню уже, кто открыл мне его, но затем я перетащил сюда всех моих друзей, ломавших ноги на бугристом, в трещинах, полыньях и снежных наметах естественном льду Чистопрудного катка».

Родной дедушка автора, пишущего эти строки, тоже хаживал сюда и в довоенные, и в послевоенные годы. А какие, вспоминал он, тут бывали драки (у Нагибина об этом есть)! Ну и немудрено: каток имел галантную ориентацию, а где любовь, там и кровь...

Улицы Москвы.