Огюст де Монферран архитектор Исаакиевского собора Санкт-Петербурга

Анри Луи Огюст Леже Рикар де Монферран - знаменитая историческая личность России, он родился в 1786 году в предместье Парижа. Настоящая фамилия его, которую дал ему отец, директор Королевской академии верховой езды в Лионе, была Рикар. Монферраном творец Исаакиевского собора стал позднее.

Детство и юность Огюста Монферрана, будущего архитектора, пришлись на бурную эпоху в истории Франции. Двадцати лет он поступил в Специальную школу архитектуры (бывшая Королевская Академия архитектуры), но учеба часто прерывалась военными походами, в которых юноша принимал участие — и весьма заинтересованное, если судить по ордену Почетного легиона, полученному им за сражение при Арно.

Тем не менее после падения Наполеона Монферран не стал тужить о погибшей славе Франции, а вышел в отставку и занялся делом, которому он учился, поступив под начало Ж. Молино, генерального инспектора Парижа по строительству и архитектуре. Этот период биографии Огюста Монферрана был кратким и блеклым, но уже тогда молодой человек сделал первый шаг к своей грядущей славе: поднес после вступления русских войск в Париж Александру I «Альбом разных архитектурных проектов, посвященных Его Величеству Императору Всероссийскому Александру I». Изящество рисунков и их «русофильский» пафос сделали свое дело. Монферрана заметили, и в 1816 году он явился с рекомендательным письмом в Петербург.

Огюст де Монферран - «Какой-то рисовальщик»

Автор любопытных «Записок» Ф. Ф. Вигель так рисует свое первое впечатление от безвестного иностранца Монферрана, явившегося покорять столицу Российской империи: «В одно утро нашел я у Бетанкура (выдающийся инженер А. А. Бетанкур, в описываемое время — председатель Комитета по делам строений и гидравлических работ Санкт-Петербурга.) белобрысого французика, лет тридцати, не более, разодетого по последней моде, который привез ему рекомендательное письмо от друга его, часовщика Брегета. Когда он вышел, спросил я об нем, кто он таков? “Право, не знаю, — отвечал Бетанкур, — какой-то рисовальщик, зовут его Монферран. Брегет просит меня, впрочем, не слишком убедительно, найти ему занятие, а на какую он может быть потребу?»

Меж тем занятие Огюсту де Монферрану нашлось, и очень скоро. С истинно галльской сноровкой и самоуверенностью он представил Александру I двадцать четыре проекта перестройки Исаакиевского собора, проявив при этом недюжинный сервилизм: он обещал государю сохранить все возможное от старого храма — тогда как другие архитекторы предлагали строить собор заново (что было бы более грамотно с технической точки зрения). Беда лишь в том, что Монферран, по-видимому, не слишком понимал, как воплотить собственный замысел в жизнь. Но это не помешало ему получить место придворного архитектора и начальника чертежной Комитета по делам строений.

Помощники придворного архитектора Огюста де Монферрана

«Все споспешествовало этому человеку, — писал о Монферране Вигель, — искусство и Бетанкура, и Яковлева (русского промышленника, изыскавшего, по мнению Вигеля, способ выламывать гранитные колонны из скал; сегодня считается, что этим изобретением мы обязаны мастеру Суханову.), и, наконец, каменного дела мастера Квадри, который прочно умел строить, лучше всякого архитектора. Ему оставалось только рисовать да пока учиться строительной части».

Если уж Вигель, вполне доброжелательный к Огюсту (или, как его звали на русский манер — Августу Августовичу) Монферрану, называл его «архитектором невзначай», то можно представить себе, как относились к нему другие — в особенности архитекторы, у которых он перебивал хлеб. Именно о «перебивании хлеба» у русских архитекторов говорил В. П. Стасов. Другие зодчие — и не только собственно русского происхождения — тоже роптали. Иностранцы вообще не могли понять, как Монферрану, ничего самостоятельного не создавшему у себя на родине, поручили столь ответственное, многомиллионное дело.

Нельзя сказать, что эта критика была необоснованна. Действительно, Монферран временами попадал впросак, не зная, как технически осуществить нарисованное им. Например, установить колонны Исаакиевского собора ему было бы не под силу без помощи Бетанкура, спроектировавшего уникальный подъемный механизм. А когда дело дошло до сведения новых пилонов со старыми, оставшимися от прежнего Исаакиевского собора, работы попросту встали: «архитектурно-инженерное сообщество» указало Монферрану, что купол собора непременно рухнет, ибо старые конструкции просто не выдержат его веса. Монферран, впрочем, и не отказывался от своей ошибки, хотя и старался переложить ответственность на плечи высочайшего заказчика.

Несмотря на некоторую опрометчивость и «небезусловный» профессионализм Монферрана (последнее в основном относится к ранним годам его деятельности), нелепо видеть в нем эдакого «Хлестакова от архитектуры». Это был недюжинный архитектор, способный действовать с размахом, а критика в его адрес звучала не только из уст серьезных зодчих, но также из стана завистников. И было чему позавидовать! Безвестный молодой «рисовальщик», чужеземец строит главный собор в главном городе могущественной империи, получает чин действительного тайного советника, украшенную бриллиантами золотую медаль на Андреевской ленте, орден св. Владимира III степени, 40 тысяч рублей серебром (только за Исаакиевский собор) и пенсию в 5 тысяч рублей.

Жизнь Монферрана связана с Исаакиевским собором. Поглощенный этим грандиозным строительством, он мало работал над другими объектами. В Петербурге и его окрестностях Монферран — кроме собора и Александровской колонны — построил лишь несколько зданий. Однако среди них столь известные, как дом А. Я. Аобанова-Ростовского, увековеченный в пушкинском «Медном всаднике»:

Тогда, на площади Петровой,
Где дом в углу вознесся новый,
Где над возвышенным крыльцом С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые,
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный, Евгений...

Дом действительно был тогда новым, а площадь Петрова — это Сенатская площадь.

В 1817-1822 годах Огюст Монферран разрабатывал проекты для ярмарочных построек в Нижнем Новгороде (к настоящему времени от ансамбля остался лишь Спасский Староярмарочный собор).

Не воплощенные замыслы

Архитектор Огюст де Монферран умер, успев завершить главное дело своей жизни — возведение Исаакиевского собора. Однако свои наиболее значительные градостроительные идеи ему реализовать не удалось. Согласно его замыслу, площадь перед Адмиралтейством должна была «перевоплотиться» в зеленую эспланаду, а на пересечении ее главной оси (совпадающей с Александровской колонной) с тремя основными магистралями Петербурга следовало разбить фонтаны. На пересечении этой же оси с поперечной осью Исаакиевского собора зодчий замыслил установить памятник Петру I. Если бы эти идеи были осуществлены, центральные площади Петербурга оказались бы вовлечены в единое архитектурно-смысловое пространство, что, безусловно, послужило бы к украшению столицы. Но Монферран умер, а после его смерти никто не озаботился приложением его проектов к градостроительной действительности.

Вдова архитектора увезла его тело на родину. Вопреки своему желанию — остаться костьми в Петербурге — Монферран был погребен на парижском кладбище Монмартр рядом с могилой матери.