Северная иконопись - «Северные письма»

Первые — и наиболее почитаемые — иконы Русского Севера были, несомненно, привозными. Роль «поставщиков» в данном случае играли прежде всего Новгород и Ростов, где уже в домонгольскую эпоху сложились собственные школы Северной иконописи. Так, из письменных источников нам известно, что в 1290 году в Успенский собор Великого Устюга была доставлена из Ростова икона «Богоматерь Одигитрия», встреченная горожанами с большими почестями. А, например, о Белозерской иконе Божией Матери (XII—XIII вв., ныне — в ГРМ) искусствоведы до сих пор спорят — происходит ли она из Новгорода или из Ростова. Черты той и другой школы в ней присутствуют.

Ехали на Север не только иконы, но также иконописцы, особенно если речь шла о каких-то крупных, «непереносимых» заказах. Самый известный пример тут — росписи Богородице-Рождественского собора Ферапонтова монастыря, выполненные москвичом иконописцем Дионисием.

Вокруг приезжих иконописцев складывались мастерские. Поначалу из них выходили произведения, ученически-добросовестно скопированные с предложенных образцов, но мало-помалу копиистика в чистом виде отступала перед местными влияниями. Так нарождалась своеобычная северная иконопись, известная как «северные письма».

Школа Северной иконописи

Русский Север не дал однородной иконописной школы. Как о «школе» возможно говорить лишь о вологодской иконописи, но Вологда — это все-таки преддверие Севера, где, как в котле, сплавились традиции крупных исторических центров иконописи (Москвы и Новгорода по преимуществу) и народного искусства, создав особый изобразительный язык. Строгановская школа также стоит особняком, поскольку народилась сравнительно поздно, на рубеже XVI—XVII столетий, и питали ее почти исключительно московские ключи.

Искусствовед М.А. Реформатская, говоря о «северных письмах», отмечает:

«В большинстве районов Севера не сложилось таких центров, которые были бы способны диктовать свои приемы целой округе, направляли усилия художников в единое русло, как это делали отчасти Вологда и в полной мере Москва и Новгород, Ростов и Тверь. Разрозненные и мелкие очаги иконописания были непохожи здесь друг на друга и разделены пустынными пространствами. Творчество возникало здесь порой самодеятельно, а самоучки-живописцы слабо представляли, что делают собратья по ремеслу в ближайших окрестностях. Многие области знали свою излюбленную манеру, или „пошиб“, как говорили в старину собиратели икон, однако эти отличия были не слишком определенными и художественно принципиальными».

Тем не менее общие характерные черты иконы, созданные северными живописцами, имеют. Это, прежде всего, их сугубая близость к народному творчеству, несколько наивная повествовательность, наглядность.

Композиция многофигурных северных икон часто представляется «рассыпчатой». Стараясь обозначить второстепенные детали, мастер как будто не стремится подчеркнуть средствами композиции «сердцевину» изображаемого события. Или, во всяком случае, стремление его недостаточно выражено. В этом смысле интересно сравнить две иконы Рождества Христова — каргопольскую и строгановского письма. Вторая, при всей своей многофигурности, оставляет впечатление более стройное, чем первая.