Архитектура Георгиевского собора Юрьев Польского

С точки зрения композиции, архитектура Георгиевского собора не представляет собой чего-либо выдающегося. В плане он сохранил размеры предыдущего собора. Здание имеет четыре столпа, три апсиды и три притвора, причем западный притвор первоначально был выше боковых, ибо во втором его ярусе, на хорах, размещалось во время богослужений княжеское семейство.

Наибольший интерес, конечно, представляет причудливая каменная резь, украшающая северную, западную и южную стены собора. Она давно уже привлекает внимание исследователей. Так, еще в 1880— 1890-е годы профессор кафедры истории искусств Санкт-Петербургского университета Н. П. Кондаков (1844—1925) писал:

«Среди владимиро-суздальских церквей собор Юрьева-Польского занимает едва ли не первое место по оригинальности своих скульптур...»

Барабан

Нынешний низкий барабан с массивной луковичной главой придает Георгиевскому собору несколько «осевший» вид. В таком виде его восстановил Ермолин. Но когда-то он имел совсем другие очертания. Реставраторы сходятся в том, что барабан был значительно выше и стройнее (не говоря уже о завершении — конечно, шлемовидном). Имел он и скульптурное убранство — резные камни, характерные именно для барабана, обнаружены реставраторами в кладке сводов и стен.

Перспективные порталы

С трех сторон (кроме восточной) Георгиевский собор обстроен притворами, входы в которые оформлены перспективными порталами— традиционный способ обрамления дверей в средневековой архитектуре. Несмотря на то, что южный фасад обрушился в XV веке полностью, его портал был восстановлен Ермолиным в целом удовлетворительно, поскольку фрагменты, его составляющие, имеют слишком очевидную форму.

Капители

Фасадные полуколонны завершаются капителями стремя резными масками. Как видно, Ермолину не удалось собрать полуколонны в их изначальном виде: границы резьбы на стыках камней не совпадают.

Богоматерь «Оранта»

Над южным входом помещено резное изображение Богоматери, соответствующее иконографическому типу «Оранта» (Божия Матерь стоите воздетыми в молении руками). На груди Пресвятой Девы помещен медальон, в котором изображен Младенец Христос. Такой тип изображения в русской иконографии именуется «Знамением». В нем акцент перемещается с идеи молитвенного заступничества Богородицы за всех людей на тайну Боговоплощения, которому послужила Божия Матерь. Любопытно, что среди рельефов Георгиевского собора (на той же южной стене) есть также изображение Богоматери в молении без медальона с Младенцем Христом на груди.

Георгиевский собор каменная резьба

Резьба Георгиевского собора уникальна, но нельзя сказать, чтобы она не имела родства. Среди ближайших в этом отношении предков Георгиевского храма — Димитриевский собор во Владимире и церковь Покрова на Нерли. Но рельефные украшения юрьевского памятника отличаются как от легкого декора Покровской церкви, так и от «академически-стройного» резного оформления Димитриевского собора.

Резное убранство Георгиевского собора оригинально, прежде всего, своей двойственностью — сочетанием горельефных (максимально объемных) фигурных изображений с растительным орнаментом, выполненным в низком рельефе и покрывающим чуть не все стены, благодаря чему они становятся похожи на какой-то фантастический шедевр «каменного ткачества».

Технология создания каменной резьбы Георгиевского собора

Какова же была технология создания этой «ткани»? Предполагается, что, в первую очередь, на отдельных камнях вырезались горельефные изображения. Затем они укладывались в стену, а уже после окончания постройки резчики приступили к созданию легкого «плетения». Работа «орнаменталистов» требовала высочайшего мастерства: одно неосторожное движение резца могло сгубить всю композицию.

Первоначальный замысел зодчего не включал в себя коврового орнамента. Планировалось ограничиться лишь горельефами. Но одни только горельефы не сообщали собору чаемой князем Святославом пышности. С ними он всего-навсего становился подобен Димитриевскому собору, а ктитору желалось, чтобы Георгиевский храм превосходил его (вполне понятное человеческое желание). И тогда явилась мысль дополнить уже существующее убранство сплошной вязью.

Однако столь же вероятно и то, что вязь замысливалась изначально, поскольку на протяжении XII— XIII веков во владимиро-суздальском зодчестве прослеживается устойчивая тенденция к увеличению объема резьбы и ее усложнению.