Архитектура Георгиевской церкви Старой Ладоги

Архитектура Георгиевской церкви Старой Ладоги вполне характерна для новгородского зодчества второй половины XII века, однако храм не лишен заметного своеобразия. Он имеет достаточно простую, но художественно выразительную обработку фасадов, разделенных лопатками на три равновысоких прясла, которые венчают полуциркульные завершения с двойными арочными обрамлениями.

Малые размеры староладожского Георгиевского храма предопределили асимметрию в расположении фасадных окон, выполняющих в первую очередь чисто функциональную задачу освещения храма. Так, три окна центральных прясел северного и южного фасадов традиционно расположены пирамидально, однако нижние окна западных прясел этих фасадов занижены, поскольку они открываются в невысокий объем под хорами. Нижнее окно апсиды дьяконника оказывается передвинутым с восточного на южный фасад, что вызвано стремлением более полно осветить алтарное пространство. Таким образом, традиционное симметричное расположение окон придает парадность лишь западному фасаду храма, остальные же фасады получают асимметричную и достаточно случайную композицию, что вносит в облик церкви живость и динамику, но лишает его классической строгости и соразмерности.

Интересны непропорционально уменьшенные размеры восточных прясел боковых фасадов и некоторая «вдавленность» апсид, которые оказываются слишком глубоко утопленными в куб здания. В его восточной части ощущается вынужденная теснота, из-за чего храм с определенных ракурсов утрачивает строгую центричность, столь характерную для новгородской архитектуры этого времени; барабан его заметно сдвинут на восток.

Эти нарушения традиционных пропорциональных соотношений объясняется тем, что при строительстве Георгиевской церкви зодчие не были полностью вольны в планировке здания и в разработке его конструктивной системы. Прежде всего, церковь следовало включить в уже существовавшую застройку Ладожской крепости. Так, к ее восточному фасаду, согласно археологическим данным, подходила под углом крепостная стена 1114—1116 годов, чем, вероятно, и объяснялось перемещение нижнего окна дьяконника.