Архитектура Никольского храма в Касимове

Архитектура Никольского храма Касимова снаружи удивляет своей стремящейся к некоторой «голизне» простотой. Не то что ничего лишнего, а вообще почти ничего, кроме гладких белоснежных стен, в двух уровнях прорезанных окнами. Вероятнее всего, такое решение экстерьера было продиктовано скудостью средств, выделенных на строительство, но странным образом оно не огорчает, а напротив, понуждает внимательнее вглядываться в храм, искать подробности и размышлять о том, что архитектурное изобилие не всегда является залогом большой эстетической ценности... Что-то есть в Никольской церкви такое, что делает ее необыкновенно привлекательной. Другими словами, это не та простота, что хуже воровства.

Никольская церковь - типичный храм-«корабль», вытянувшийся с запада на восток: колокольня, «распузенная» трапезная (именно в XIX веке, в пору моды на расширение старых храмовых зданий просторными приделами, в церковной среде появилось выражение: «Надо церковь распузить»), лаконичный двусветный четверик с простым сомкнутым сводом, огромная апсида. Декор в экстерьере нужно еще поискать: углы, выделенные скромными пилястрами; ступенчатый карниз, разделяющий два света основного четверика, с арочным изгибом над дополнительной дверью; наличники окон. Вот эти наличники наиболее «обильны» с декоративной точки зрения, но — «обильны» лишь на фоне абсолютно ровных белых стен. Они образованы двумя вертикальными полуколонками с треугольным сандриком, «посаженным» сверху, с некоторым отступом.

Более богат барабан, но и это богатство — вполне условное; оно определяется именно как богатство исключительно лаконизмом экстерьера.

Общее впечатление — очень просто и вместе с тем очень гармонично, очень достойно.

Колокольня Никольской церкви

Трехъярусная колокольня Никольской церкви — одна из архитектурных доминант невысокого Касимова; это становится ясно при взгляде на город с противоположного берега Оки. Верхний ярус увенчан стройным барабаном, перекликающимся с барабаном храма (и в этом сказалось тонкое понимание своей задачи теми, кто перестраивал храм во второй половине XIX века).