Тон - архитектор николаевской России

Современники называли его Длинным Тоном с короткой фамилией. Карл Брюллов описал его так: «Запоминающееся лицо с крупными мужественными чертами и мечтательно-улыбчивым выражением глаз, мягкая поза спокойного раздумья». А вот С. И. Гальберг говорил о нем: «...ругается, хвастает и ропщет, где только удается», а при виде дам тут же делает «эффектное лицо». И все они оказывались правы: любимый зодчий императора Николая I был многолик, как и его творения, овеянные древним византийским духом.

И Брюллов, и Гальберг, безусловно, судили о Константине Андреевиче со знанием дела. Карл Павлович четыре года писал портрет архитектора, а Самуил Иванович делал с академиком Тоном совместный проект памятника Гавриилу Державину в Казани, выиграв конкурс, назначенный в 1832 году самим императором.

Победителей не судят!

Именно Константину Андреевичу было Высочайше поручено проектировать такие знаковые здания, как Большой Кремлевский дворец и храм Христа Спасителя в Москве. А все начиналось в 1827 году, когда Николай I лично знакомился с проектами скромной приходской церкви Святой Екатерины у Калинкина моста. Был учрежден конкурс, и российский император выступил в роли его главного судьи, имея при этом личное желание, сыгравшее в итоге главную роль как в судьбе церкви, так и в жизни архитектора. Николаю виделось в будущем храме нечто русское, с непременными национальными чертами, и работа зодчего Тона в его глазах выглядела предпочтительней двух других главных конкурентов.

В итоге храм был одобрен самодержцем и построен Тоном, да не один: по аналогичному проекту и подобию позднее зодчий возвел Троицкую церковь в далеком поволжском Яранске.

Очень скоро модный архитектор стал буквально нарасхват. В числе его работ были такие разные проекты, как дом Дворянского Собрания в Новгороде, главный фасад столичного Лесного института, скромная церковь в сельском имении дворянской династии Сенявиных. Строил он и железнодорожные вокзалы с путевыми зданиями. С 1837 года Константин Тон приступил к проекту здания Большого Кремлевского дворца, опять-таки по личному указанию Николая I. Еще одним важнейшим проектом зодчего была Оружейная палата Московского Кремля.

Его имя стало уже почти нарицательным в русской архитектуре, а сплав византийских и российских канонов и прочие художественные приемы практически слились в умах публики с образом тогдашней николаевской России, всячески прославляя и возвеличивая ее. Разумеется, далеко не все коллеги Тона были в восторге от нового, выражаясь ультрасовременным языком, тренда, но кто же осмелится судить победителя, тем паче избранного самим государем? Однако таковые находились, русско-византийский стиль в архитектуре не приняли, например, художник Александр Иванов, его тезка, революционный демократ Герцен, критик Владимир Стасов, поэт Тарас Шевченко.

Храмы Константина Тона

Наряду с проектами гражданских зданий храмовое строительство занимало огромное место в работе и творчестве зодчего. После церкви Святой Екатерины у Калинкина моста в Санкт-Петербурге Тон возводил храмы в столице и ее окрестностях - Святой Екатерины в Царском Селе, Апостолов Петра и Павла в Петергофе; церкви в Задонске, Костроме, Красноярске, Саратове, Томске, Яранске. В Воронеже по его проектам построена церковь Святителя Митрофана Воронежского, в Ельце - Вознесенский собор, а в далеком иранском Тебризе - храм для русского посольства.

10 апреля 1832 года Николай I дал разрешение на строительство по проекту Тона храма Христа Спасителя, который должен был стать памятником победы в Отечественной войне 1812 года.

В обширном списке работ зодчего - целый ряд проектов для полковых храмов. В 1838 году вышел в свет альбом его чертежей с фасадами, планами и разрезами различных храмов, а в 1844-м вышел альбом проектов деревянных церквей архитектора. В том же году Константину Тону «во внимание к отличным дарованиям и заслугам его» Высочайше пожаловано наследственное дворянство.