Константин Тон архитектор

Константин Андреевич Тон (1794-1881) - известный русский архитектор, автор так называемого русско-византийского стиля в храмовом зодчестве. Среди его работ самые значимые - храм Христа Спасителя в Москве и Большой Кремлевский дворец.

Константин Андреевич Тон родился 26 октября 1794 года в Петербурге, в семье обрусевшего немецкого ювелира. Еще учась в лютеранской Петришуле, мальчик демонстрировал недюжинные художественные способности. Сказалась наследственность — братья Константина Александр и Андрей тоже стали известными архитекторами.

В 10-летнем возрасте Тон поступил в Петербургскую Академию художеств. В 1808—1814 годах он изучал архитектуру под руководством одного из виднейших русских зодчих — Андрея Никифоровича Воронихина. Проект здания Сената, разработанный Тоном, оценили очень высоко. Академию он окончил с малой золотой медалью. В 1815-—1817 годах Тон служил в Академии художеств, затем — в петербургском Комитете для строений и гидравлических работ.

Константин Тон стажируется в Европе

В 1818 году, после удачно составленных проектов ярмарки и «Немецкого трактира» на Крестовском острове Петербурга, Тона отправили на стажировку в Европу, где он провел следующие десять лет. Молодой зодчий посетил Рим, Флоренцию, Милан, Париж, Женеву. Изучал местную архитектуру, рисовал этюды, проектировал церкви, больницы, загородные дома. В 1822 году он стал членом Флорентийской Академии. В Риме Тон принял активное участие в реставрации античных памятников — в частности, работал на Палатинском холме.

Константин Тон академик и профессор Академии художеств

Когда в 1828 году архитектор вернулся на родину, о его достижениях уже знал император Николай I. Тона причислили к Кабинету Его Величества. Спустя два года он получил звание академика и должность профессора в Академии художеств. И если Александра Витберга можно считать любимцем императора Александра Павловича, то Тон стал своего рода «фаворитом» его брата Николая.

В 1829 году император поручил ему разработать новый проект кафедрального собора Москвы, с чем Тон превосходно справился. Величественный храм Христа Спасителя, взорванный в 1931 году и возрожденный в 1990-е годы, — главное его детище. Однако называть архитектора «автором одного сооружения» было бы неправильно.

Творения Константина Андреевича Тона

Перечислять храмы, созданные Тоном, можно очень долго. К примеру, в Петербурге по его проекту выполнили иконостас Казанского собора, воздвигли Екатерининскую церковь близ Калинкина моста. Собор святой Екатерины в Царском Селе и Петропавловский собор Уланского полка в Петергофе — тоже работы Тона. В Москве он спроектировал колокольню Симонова монастыря. По его же проектам (или в соответствии с предложенными им образцами) построены Богородице-Рождественский собор в Красноярске, Богородице-Рождественский храм Ипатьевского монастыря в Костроме, собор Боголюбского монастыря под Владимиром, собор Рождества Пресвятой Богородицы в Ростове-на-Дону и множество других храмов.

Но не храмами едиными богато наследие Тона. Трудно найти архитектора, который бы преуспел в строительстве такого количества самых разнообразных зданий и монументов, ставших визитными карточками городов. Так, в 1839—1849 годах зодчий руководил возведением в Москве Большого Кремлевского дворца, а в 1844—1851 годах — Оружейной палаты. В 1838—1840 годах Тон участвовал в реконструкции Малого театра.

В Петербурге он оформил пристань со сфинксами возле Академии художеств, построил здание Пулковской обсерватории и т. д. Творения Тона до сих пор можно встретить во многих городах России. К их числу принадлежит монумент поэту Г. Р. Державину в Казани, дом Дворянского собрания в Великом Новгороде, надгробный памятник освободителю Москвы от поляков князю Д. М. Пожарскому в Суздале.

В 1837 году в России появилась первая железная дорога, связавшая Петербург с Царским Селом. Вскоре поезда стали ходить между обеими столицами. Здания современных Ленинградского вокзала в Москве и Московского вокзала в Петербурге (раньше оба они назывались Николаевскими) были возведены по проекту Тона. Кроме того, он построил Витебский вокзал в Петербурге и Круговое депо в Москве.

Тона ректор Академии художеств

В 1854 году Тона назначили ректором Академии художеств. На этом посту он оставался 24 года. Среди его учеников — один из создателей знаменитого Владимирского собора в Киеве К. Я. Маевский, автор ряда неординарных построек в Петербурге К. К. Рахау, известный петербургский архитектор М. А. Макаров.

Смерть великого архитектора Константина Тона

В 1880 году, когда строительство и оформление храма Христа Спасителя практически было завершено, пожилой и сильно болевший Тон уже не мог самостоятельно передвигаться. Ему помогли добраться до Москвы, где он увидел свое детище во всей красе. Очевидцы утверждали, что по лицу творца текли слезы счастья.

Это было последнее сильное переживание его жизни. 25 января 1881 года архитектор скончался.

Константин Тон был необыкновенно плодовитым зодчим. Но не это самое главное. Самое главное заключается в том, что этот сын немецкого ремесленника-ювелира и воспитанник Петербургской Академии художеств, где в годы его учения преподавали «столпы» классицизма (таковым был и учитель Тона А. Воронихин, чьим главным творением стал совершенно «прозападнический» Казанский собор в Петербурге), в середине XIX века совершил попытку вернуть русской архитектуре национальную самобытность.

Выступив могильщиком классицизма, правившего бал на русской почве на протяжении нескольких десятилетий, Тон обратился к истокам — к византийским и древнерусским храмам как к образцу, на который следует равняться русским мастерам. Это его устремление счастливым образом совпало с утверждением новой государственной идеологии, сформулированной при Николае I в виде триады «самодержавие, православие, народность» и явным образом направленной против иноземных влияний.

Новое направление в архитектуре получило широкое распространение в стране. Во многом тому причиной было и милостивое благоволение, которое оказывал Константину Андреевичу Николай I.

Российский император не случайно поддерживал это направление в отечественном зодчестве. В зданиях, выстроенных по канонам русско-византийского стиля, он отчетливо видел рукотворное воплощение идей официального православия и линию прямой преемственности от Византии к России, что, безусловно, льстило ему как самодержцу огромной державы. Поэтому именно Тону в 1840-е годы было доверено возвести такие значимые для русской истории и культуры здания, как Большой Кремлевский дворец, Оружейная палата и храм Христа Спасителя.

Свое творческое кредо Тон, начиная с 1830-х годов, реализовал в массе построек, задавших новый — «русско-византийский» (он же — «псевдорусский») — стиль как «магистральный» стиль отечественного зодчества и в течение двух-трех десятилетий неузнаваемо изменивших российский архитектурный пейзаж. Были среди них храмы, были и светские здания. Некоторые — знаменитейшие: храм Христа Спасителя в Москве, Большой Кремлевский дворец и Оружейная палата в Московском Кремле, Екатерининский собор в Царском Селе и другие.

Храмов в творческом наследии Тона насчитывается все-таки больше, нежели гражданских построек. К ним зодчий имел особую приверженность. Более того. В 1838 году Константин Андреевич издал особый альбом «Проекты церквей, сочиненные архитектором его величества профессором архитектуры Императорской Академии художеств и членом иностранных академий Константином Тоном», дополненный в 1841 году и тогда же официально принятый как образец для всего русского храмового зодчества. По образцовым проектам Тона в ближайшие десятилетия были построены сотни церквей по всей России.

Имелся в этом альбоме и проект Благовещенского храма Конногвардейского полка, который возвели в 1844—1849 годах на Благовещенской площади (ныне площадь Труда) в Петербурге. Проект этот являлся апофеозом шатра, некогда запрещенного Патриархом Никоном, — главный шатер, украшенный килевидными кокошниками, здесь окружали четыре угловых шатра, размерами поменьше. Благовещенский храм, помимо необычной внешности, отличался богатейшим интерьером.

Советской эпохи эта церковь не пережила — в 1929 году большевики ее разрушили как не представляющую художественной ценности и мешающую трамвайному движению. Но в подмосковном Глебове сохранилась ее прямая «реплика», по сути уменьшенная копия — Казанский храм.

Конечно, не все российские зодчие принимали новые веяния в архитектуре, полагая их тяжеловесными, помпезными и эмоционально чересчур холодными. Что же касается простой публики, то острые на язык москвичи язвительно именовали храм Христа Спасителя «толстой купчихой». И все же заимствование византийских мотивов и стилистических приемов в сочетании с передовыми веяниями и национальными чертами в русской архитектуре становилось все более частым.

Архитектора Константина Андреевича Тона часто критиковали (как современники, так и последователи) за то, что внедренный им стиль был «русским» лишь номинально, что он отличался несвойственной национальному колориту сухостью и холодностью, излишней монументальностью вместо традиционной пластики. Говорили и о «николаевской вкусовщине» - что ж, приходится признать, что «тоновский» стиль, блиставший при императоре Николае I, действительно быстро пошел на спад после смерти императора.

Впрочем, упреки эти не в полной мере справедливы. Да, Тон был порой чересчур официален и «великодержавен», а его типовые проекты «наплодили» массу схожих построек... а впрочем, чего еще было ожидать в эпоху повального каменного строительства? С другой стороны: там, где Тон выступает не автором типового проекта, а производителем «штучной работы» (примеры тому - в Ельце, Боголюбове, Царском Селе, да тот же храм Христа Спасителя), он - безусловный архитектурный индивидуалист.

Кроме того, именно Тон на десятилетия определил развитие как культовой, так и гражданской архитектуры, открыв для своих последователей неисчерпаемый источник вдохновения в памятниках отечественного зодчества. Нелишне будет вспомнить, что до этого у нас почти безраздельно властвовали классицизм и ампир.

Современники называли его Длинным Тоном с короткой фамилией. Карл Брюллов описал его так: «Запоминающееся лицо с крупными мужественными чертами и мечтательно-улыбчивым выражением глаз, мягкая поза спокойного раздумья». А вот С. И. Гальберг говорил о нем: «...ругается, хвастает и ропщет, где только удается», а при виде дам тут же делает «эффектное лицо». И все они оказывались правы: любимый зодчий императора Николая I был многолик, как и его творения, овеянные древним византийским духом.

И Брюллов, и Гальберг, безусловно, судили о Константине Андреевиче со знанием дела. Карл Павлович четыре года писал портрет архитектора, а Самуил Иванович делал с академиком Тоном совместный проект памятника Гавриилу Державину в Казани, выиграв конкурс, назначенный в 1832 году самим императором.

Победителей не судят!

Именно Константину Андреевичу было Высочайше поручено проектировать такие знаковые здания, как Большой Кремлевский дворец и храм Христа Спасителя в Москве. А все начиналось в 1827 году, когда Николай I лично знакомился с проектами скромной приходской церкви Святой Екатерины у Калинкина моста. Был учрежден конкурс, и российский император выступил в роли его главного судьи, имея при этом личное желание, сыгравшее в итоге главную роль как в судьбе церкви, так и в жизни архитектора. Николаю виделось в будущем храме нечто русское, с непременными национальными чертами, и работа зодчего Тона в его глазах выглядела предпочтительней двух других главных конкурентов.

В итоге храм был одобрен самодержцем и построен Тоном, да не один: по аналогичному проекту и подобию позднее зодчий возвел Троицкую церковь в далеком поволжском Яранске.

Очень скоро модный архитектор стал буквально нарасхват. В числе его работ были такие разные проекты, как дом Дворянского Собрания в Новгороде, главный фасад столичного Лесного института, скромная церковь в сельском имении дворянской династии Сенявиных. Строил он и железнодорожные вокзалы с путевыми зданиями. С 1837 года Константин Тон приступил к проекту здания Большого Кремлевского дворца, опять-таки по личному указанию Николая I. Еще одним важнейшим проектом зодчего была Оружейная палата Московского Кремля.

Его имя стало уже почти нарицательным в русской архитектуре, а сплав византийских и российских канонов и прочие художественные приемы практически слились в умах публики с образом тогдашней николаевской России, всячески прославляя и возвеличивая ее. Разумеется, далеко не все коллеги Тона были в восторге от нового, выражаясь ультрасовременным языком, тренда, но кто же осмелится судить победителя, тем паче избранного самим государем? Однако таковые находились, русско-византийский стиль в архитектуре не приняли, например, художник Александр Иванов, его тезка, революционный демократ Герцен, критик Владимир Стасов, поэт Тарас Шевченко.

Храмы Константина Тона

Наряду с проектами гражданских зданий храмовое строительство занимало огромное место в работе и творчестве зодчего. После церкви Святой Екатерины у Калинкина моста в Санкт-Петербурге Тон возводил храмы в столице и ее окрестностях - Святой Екатерины в Царском Селе, Апостолов Петра и Павла в Петергофе; церкви в Задонске, Костроме, Красноярске, Саратове, Томске, Яранске. В Воронеже по его проектам построена церковь Святителя Митрофана Воронежского, в Ельце - Вознесенский собор, а в далеком иранском Тебризе - храм для русского посольства.

10 апреля 1832 года Николай I дал разрешение на строительство по проекту Тона храма Христа Спасителя, который должен был стать памятником победы в Отечественной войне 1812 года.

В обширном списке работ зодчего - целый ряд проектов для полковых храмов. В 1838 году вышел в свет альбом его чертежей с фасадами, планами и разрезами различных храмов, а в 1844-м вышел альбом проектов деревянных церквей архитектора. В том же году Константину Тону «во внимание к отличным дарованиям и заслугам его» Высочайше пожаловано наследственное дворянство.