Основание Святогорского монастыря

Предыстория основания Святогорского монастыря на Пушкинских горах, вместившая в себя некоторое количество небесных явлений и чудотворений, была запечатлена в монастырской рукописи, хранившейся в обители по крайней мере до 1821 года.

Успенский собор на Святой горе строился как соборный храм новой Святогорской обители, основанной по повелению Ивана Грозного. Повелению этому предшествовал ряд событий удивительных. Расскажем о них.

^{На фото: Икона святого блаженного Тимофея Святогорского. В левой его руке — обретенная «пядичная» икона Божией Матери «Одигитрия».}

В 1563 году в городе Ворониче жил благочестивый человек Терентий с женой Анастасией. У них был пятнадцатилетний сын Тимофей, которого многие называли юродивым. Несмысленые люди дразнили и обижали отрока, однако тот сносил все обиды смиренно. Был мечтателен, любил молиться. По бедности своих родителей Тимофей занимался пастушеством.

Однажды, когда он пас стадо на берегу речки Луговки, во время вечерней молитвы вокруг него разлилось неземное сияние, и Тимофей увидел пред собою на воздухе икону Божией Матери. Упав на землю, отрок услышал голос, исходящий от образа:

«О, Тимофее! Восстани, не бойся. Пойди на Синичью гору — и там увидишь благодать!»

Бросив стадо, в тот же вечер блаженный пришел на указанную гору. На исходе ночи ему вновь явилась та же икона, и снова был голос от нее:

«Избранный рабе Божий Тимофее, так угодно Сыну Моему Господу Иисусу Христу явить на сей горе Свое милосердие для спасения рода христианского, но не теперь; а по прошествии шести лет приди на сию гору, и тогда увидишь великое действие благодати Божией, и от сего времени пребуди ты во всех добрых делах».

И образ исчез.

По возвращении в Воронич Тимофей зашел в Георгиевскую церковь, где в одной из тамошних икон Божией Матери (это была икона «Умиление») с великим трепетом опознал являвшийся ему образ.

Никому не рассказал блаженный о чуде, коему он стал свидетелем, но указанные шесть лет жил он с постоянной памятью об услышанных словах. Он много молился и много работал, но платы за работу никогда не брал. А если и брал, то тут же раздавал полученное сирым и убогим.

Случился в его жизни и искус, о котором рассказывается в одном из вариантов повести об отроке Тимофее. Будто бы нанялся блаженный в работники к некоему воину Михаилу, а тот, оценив усердие своего нового слуги, задумал женить его. Как ни отговаривался Тимофей, Михаил заставил его сочетаться браком с девицей из своей дворни. Брак этот так и остался, как мы сказали бы сегодня, фиктивным. Дни Тимофей проводил в трудах, ночи — в молитве, а перед женой юродствовал. Хозяин блаженного вскоре понял свою ошибку и, всячески одарив святого слугу, отпустил его с миром — странствовать.

Спустя шесть лет

По прошествии шести лет Тимофей, исполняя веление Божией Матери, вернулся на Синичью гору. На жительство он избрал соседнюю гору, которая ныне так и называется — Тимофеевой горой: там теперь кладбище с Казанской церковью. А чуть выше храма поставлена Покровская часовня, отмечающая то место, где Тимофей выкопал себе пещерку и провел в посте и молитве сорок дней.

Предреченное сбылось. Однажды, во время его молитвенного стояния на Синичьей горе, вновь воссиял неземной свет, разлилось чудное благоухание, и на сучке стоявшей рядом сосны пораженный Тимофей увидел икону Божией Матери «Одигитрия», прозванную позже «пядичной», ибо была она совсем небольших размеров, примерно с кисть руки. И снова был голос:

«Тимофее, благий раб! Иди в город Воронич и скажи иереям, да идут крестным ходом с Моей иконой, называемой „Умиление“, из храма великомученика Георгия, на сию гору, ибо здесь благоугодно быть благодати Господней».

Тимофей исполнил приказание, но в Ворониче лишь посмеялись над ним как над дурачком. Смеялся, увы, не только простой народ, но и священники. Более всех усердствовал в насмешках священник Никита, за что тут же был наказан — батюшка впал в расслабление и прочие хвори, вплоть до помешательства. В надежде на милость Божией Матери его принесли в Георгиевскую церковь к Ее иконе «Умиление», и образ снова заговорил, обращаясь на этот раз к отцу Никите:

«Если не послушаешь избранника Моего Тимофея, — звучали грозные слова, — то умрешь злою смертью, а дом твой подвергнется расхищению».

Вразумленный таким образом священник убедил народ последовать призывам блаженного Тимофея и выполнить веление Божией Матери.

В девятую пятницу по Пасхе многолюдный крестный ход с иконой Божией Матери «Умиление» вышел из Воронича и направился к Синичьей горе. По достижении того места на речке Луговке, где отроку Тимофею шестью годами ранее было первое видение, начались массовые исцеления.

Тимофей же молился в это время на Синичьей горе перед явленной на сосне иконой Божией Матери «Одигитрия». Услышав приближающиеся песнопения, он сбежал с горы и примерно в километре от нее встретил крестный ход из Воронича. Люди, недавно потешавшиеся над блаженным, искренне просили у него прощения.

И вновь были исцеления: «хромые исправлялись, слепые прозревали... костыли и колодки деревянные выбрасывали, а иные на деревья вешали за ненадобностью».

Взобравшись на Синичью гору, некоторые хотели снять икону Божией Матери «Одигитрия» с сосны, однако образ поднялся на воздух. И лишь когда к нему приступил Тимофей, икона спустилась ему на руки.

Часть официальная

Далее последовала часть официальная — о случившемся сообщили царскому наместнику в Пскове князю Георгию Токмакову, который вскоре явился в Воронич собственной персоной. Тщательно опросив получивших в тот знаменательный день исцеления, он доложил обо всем в Москву царю Ивану Грозному. Самодержец прислал в Воронич собственных представителей — те, в свою очередь, провели расследование чуда. Не найдя ни в чем обмана, они еще более убедились в истинности чудотворения, ибо в их присутствии произошло новое необычайное событие.

Было повелено поставить на Синичьей горе, которую, впрочем, тут же переименовали в Святую, часовню, где и предполагалось хранить обе чудотворные иконы Божией Матери. Однако в ночь после праздника Покрова Пресвятой Богородицы в часовне вспыхнул пожар, в считанные минуты превративший ее в гору пепла. Печаль и ужас охватили людей, подумавших, что чудотворные иконы теперь потеряны навсегда. Печальники ошиблись. Бросились разгребать головешки и под ними обнаружили икону Божией Матери «Одигитрия» целой и невредимой. А другие в это же время заметили и икону «Умиление» — стоявшую, как прежде «Одигитрия», на сосне.

И снова была радость великая. Полетели гонцы в Москву, всюду рассказывая о вороничских чудесах, о милости Божией Матери. На этот раз Иоанн IV Васильевич приказал ставить на Святой горе не простую часовню, а монастырь, и строить в нем каменный Успенский собор — так, чтобы престол храма стоял на пне той самой сосны, где явилась блаженному Тимофею чудотворная икона Божией Матери «Одигитрия». А икону Божией Матери «Умиление», говорилось в указе, поместить в новом храме у царских врат. Особое это указание, касавшееся только вороничского образа, было продиктовано, вероятнее всего, тем, что принадлежал он все-таки Георгиевской церкви. А чтобы быть в Успенском соборе иконе «Одигитрия» — в том никто и не сомневался.

Все это было исполнено, как утверждает летопись, в том же 1569 году. Такая скорость не должна удивлять — Новый год при Иване Грозном отмечался 1 сентября; то есть строители имели для своих работ одиннадцать месяцев. Срок хоть и жесткий, но вполне реальный.

Вот такая легенда лежит в основе возникновения Святогорского монастыря на Пушкинских горах.