Александр Степанович Каминский архитектор

Жизнь архитектора Александра Каминского тесно связана с Ельцом, где он, по окончании Вознесенского собора, еще немало поработал, выступив, помимо прочего, воспитателем художественного вкуса местного купечества.

Эклектикой (или историзмом) называют направление в архитектуре, использовавшее в своей практике элементы предшествовавших ему, «исторических», стилей. При этом случалось, что в одной постройке сочетались разные стилистические формы; если это сочетание выходило гармоничным и обоснованным, то рождалось истинное произведение искусства.

В сущности, эклектиком был Константин Тон, учитель Александра Каминского, но он более «однороден», нежели Каминский, который экспериментировал не только с наследием Византии и древнерусского зодчества, но и с барокко, и с готикой. Возглавив строительные работы в елецком Вознесенском соборе в 1874 году, Александр Степанович и по освящении храма не утерял связи с городом: в елецкой копилке Каминского — по меньшей мере еще две выдающихся постройки, это — табачная фабрика А. Н. Заусайлова (1896) и храм Елецкой иконы Божией Матери (1893—1915).

Александр Степанович Каминский родился в 1829 году в семье малороссийских дворян. По окончании гимназии он поступил в Петербургскую Академию художеств, где наставником его был К. А. Тон. Когда Александр Каминский учился в Академии художеств, грандиозный храм Христа Спасителя еще строился, и Тон нередко отправлял своих студентов в Москву — надзирать за ходом работ. В роли «надзирателя» пришлось побывать и Каминскому.

В 1857 году он с дипломом первой степени и золотой медалью окончил Академию художеств. В числе других медалистов был послан в Италию для завершения образования. В Италии (по другим сведениям — в Париже) молодой архитектор встретился с Павлом Михайловичем Третьяковым и близко сошелся с ним. Третьякову нравились акварели Каминского — две из них он купил для своей коллекции, и сейчас они находятся в Третьяковской галерее.

В 1860 году пенсионерская «командировка» Каминского подошла к концу, и он вернулся в Москву. Бывая на правах друга Павла Михайловича в доме Третьяковых, зодчий познакомился с его сестрой Софьей, чрезвычайно понравившейся ему. Вскоре Каминский убедился, что любовь его небезответна. Но отношения молодых людей долго оставались тайной. Даже об их помолвке не знал почти никто. Дело в том, что жених, будучи очень щепетилен, боялся, как бы его сватовство к Софье Третьяковой не было воспринято превратно. В то время среди обедневших дворян (а именно к таковым принадлежали Каминские) было принято жениться на богатых купеческих дочках. Это называлось «жениться на деньгах».

Свадьба откладывалась. Каминский хотел прежде нее получить деньги за сделанный проект, поскольку иначе молодой семье было бы не на что жить, а обращаться за материальной помощью к Третьяковым он не желал. И все-таки в конце 1862 года, незадолго до начала Рождественского поста, Александр и Софья обвенчались. По поводу этой свадьбы Софья Михайловна писала брату:

«Быть может, милый Паша, ты найдешь безрассудным с моей стороны выходить замуж за человека, не имеющего ничего. Но я остаюсь при моем убеждении, что лучше жить с маленькими средствами и большой привязанностью, чем наоборот».

Войдя в семью Третьяковых, Каминский сделался в ней как бы «домашним» архитектором. Он построил особняк на Пречистенке для Сергея Михайловича Третьякова, затем совершил масштабную переделку дома зятя Третьяковых — В.Д. Коншина. Благодаря этим работам зодчий приобрел известность среди московских купцов и других знакомых семейства Третьяковых. Впоследствии он работал для Боткиных, Морозовых, Лопатиных, Охотниковых.

С 1867 года Каминский занимал должность старшего архитектора Московского купеческого общества. По его проектам перестраивались общественные здания, строились гостиницы, больницы, особняки. Много трудился он и на поприще церковной архитектуры (ему, в частности, принадлежит проект подворья Иосифо-Волоцкого монастыря на Ильинке). В 1882 году профессиональные заслуги Каминского были оценены по достоинству: ему, вместе с А. Вебером, доверили строительство комплекса Всероссийской выставки.

В 1888 году на Каминского обрушилось несчастье. Обрушилось — в прямом смысле слова, поскольку несчастьем этим стало обрушение доходного дома на Кузнецком Мосту, построенного им для Московского купеческого общества. Архитектора отдали под суд, признали виновным и приговорили к церковному покаянию и шестинедельному заключению на гауптвахте, впоследствии замененному домашним арестом.

Беда застала Каминского в самый разгар работы в подмосковном Николо-Угрешском монастыре, для которого он спроектировал грандиозный Спасо-Преображенский собор. Собственно, из-за почти постоянного присутствия на этой стройке архитектор и «недосмотрел» за домом на Кузнецком Мосту. Следил за строительством его помощник, которого нещадно торопили заказчики. В итоге работы велись без соблюдения технических норм, что и послужило причиной обрушения здания. Но лучше бы Каминский не говорил на суде о вине последних! Московское купеческое общество так и не смогло простить Александру Степановичу того, что он открыл публике те хитрости, на которые пускалось оно, чтобы поскорее получить прибыль с доходных домов. В 1893 году Каминского уволили с должности старшего архитектора Общества, и с этих пор его карьера пошла на спад.

Умер он в 1897 году.