Крутицкое Подворье в Москве

Крутицкое Патриаршее Подворье не принадлежат к числу известнейших московских памятников. В маршрутах, предлагаемых гостям столицы, они, как правило, не представлены.

О Крутицком подворье говорят: «Время здесь как будто остановилось» - да, здесь еще можно побродить вдали от шума городского и напомнить своим ногам, что бывает настоящая булыжная мостовая, а не тротуарная плитка.

Архитектурная среда Крутиц герметична. В некоторых уголках подворья можно просто позабыть о том, что находишся в Москве XXI века. Эту крутицкую особенность давно уже оценили авторы исторических кинокартин. Крутицы послужили декорациями для фильмов «Гори, гори, моя звезда», «Борис Годунов», «Михайло Ломоносов», «Гардемарины, вперед!», «Бесов».

Успенский собор на Крутицах известен был - для отличия от Успенского же собора в Кремле («большого») - как «малый». Строительство ныне существующего храма относится ко второй половине XVII века, но каменная церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы существовала на Крутицком архиерейском дворе и ранее, начиная с 1510-х годов. В наши дни Крутицы имеют статус Патриаршего . . .

Самым известным - после Успенского собора - элементом ансамбля Крутицкого подворья является так называемый Крутицкий терем. Через терем прежде Крутицкие Владыки ходили из своих палат в соборную церковь и, как говорит предание, летнею порою из окон они преподавали собравшемуся у ворот народу благословение, разделяли нищим милостыню и любовались ненаглядным величием и красою златоглавой Москвы.

Крутицкий терем Патриаршего подворья

Святые ворота с теремом над ними были возведены в 1693-1695 годах. Строили Крутицкий терем зодчий Осип Старов (москвичам он также знаком церковью Свт. Николая на Болвановке) и каменных дел мастер Ларион Ковалев. А знаменитый изразцовый декор внешней стороны ворот принадлежит, по-видимому Степану Иванову (Полубесу).

Крутицкий терем очень пострадал и в пожаре 1737 года, и в 1812 году. «Прежде над теремом, - пишет Снегирев, - была крутая черепичная кровля, которая соответствовала стилю ворот, но после Троицкого пожара... она сделана плоская железная. На внутренних стенах двух подъездов изображенные фресками лики разных святых в иконном стиле XVII века недавно забелены известкою». Кроме того, из двух проездных арочных проемов к середине XIX века остался один; второй был «закладен».

В 1868 году городская управа обратила внимание на бедственное положение памятника и распорядилась реставрировать его «в первоначальном виде». Повторная реставрация терема проводилась накануне Первой мировой войны, а в XX веке он чуть было не стал жертвой строительной халатности: близ него проложили канализацию, потревожившую фундаменты древней постройки, и она стала заваливаться набок. Угрожающий падением «хлам» хотели разобрать, и лишь вмешательство П. Д. Барановского спасло Крутицкий теремок от разрушения.

Вот, кстати, свидетельство Барановского о системе переходов второго этажа (терем включен в нее), связывающего митрополичьи палаты и Успенский собор: «Интересным художественным архитектурным памятником в Крутицах являются и так называемые переходы второго этажа, состоящие из тридцати арок красивого рисунка, поддерживаемых круглыми короткими колоннами... Они проходят вдоль всего северного фасада митрополичьих палат и связывают их с Воскресенской церковью и Успенским собором, то есть объединяют основные здания всего комплекса в одно живописное целое».

Реставрация Крутицкого терема и переходов завершилась в целом к 1970-м годам.

На протяжении своего существования митрополичьи палаты не раз перестраивались. Опись, составленная при передаче Крутицкой кафедры в Московское епархиальное ведомство, фиксирует, в частности, следующие черты здания: «покои каменные в два этажа», «покрыты тесом с красною краскою», «над домом... полукружный фронтон с балясами». Упоминаются также примыкавшие к основному зданию «архиерейские покои летние зеленые двухэтажные, низ каменный, верх деревянный, на два отделения... одно соснового, другое липового дерева».

У П. Д. Барановского о «покоях летних зеленых» читаем следующее: «Набережные палаты Крутицкого комплекса, или Зеленые хоромы, по описанию XVIII в., расположены у западной границы владения на крутом обрыве к Москве-реке. Их сооружение относится ко времени Петра I, когда в 1718 г. было запрещено каменное строительство в связи с обстройкой Петербурга.

Как было установлено архивными исследованиями, раскопками и изучением остатков в натуре, здание состояло в надземной его части из трех палат, средняя из них была сенями, а по бокам - две другие. Из сеней каменные лестницы вели в белокаменные подвалы, расположенные под двумя боковыми палатами. Палаты в соответствии с их назначением назывались Поваренными палатами. Над этими каменными частями сооружения в 1757 г. бригадой плотников во главе с Евстафием Князевым были построены Зеленые хоромы - деревянные жилые помещения для архиерея. Эти хоромы соединялись деревянными переходами с основным зданием митрополичьего дома, а с другой стороны, по верху ограды, был переход в сад с беседкой и в березовую рощу».

В 1812 году бывшие архиерейские покои горели, после чего их переоборудовали для нужд военного ведомства. Здесь разместились «квартиры воинского начальника и других служащих при казармах» - при этом зданию словно нарочно придали самый скучный вид из возможных. Впрочем, пряничный декор XVII века, наверное, действительно казармам не пристал.

К северо-западному углу митрополичьих палат примыкает Воскресенская Крестовая церковь с Никольским приделом - похоже, наиболее древняя в основании своем постройка подворья. Об этом свидетельствуют сохранившиеся в ее нижнем ярусе погребения епископов Сарских и Подонских XV-XVI веков. Барановский датировал храм 70-ми годами XV века.

Воскресенскому храму не посчастливилось, пожалуй, отчаяннее всех других зданий подворья. В 1788 году его упразднили - без всякого уважения к усыпальнице крутицких владык - и обратили в «канцелярию воинского начальника». «Над храмом устроена простая железная крыша, нет на ней ни креста, ни купола, и вообще ничего, что напоминало бы нам, что это место свято, что здесь был Дом Божий. Так эта древнейшая святыня с мощами древних пастырей и учителей Церкви остается в полном небрежении и не имеет ни малейшего даже должного к себе уважения».

В первые десятилетия после закрытия Воскресенского храма в народе время от времени, как некое поветрие, распространялось особое усердие к могилам святителей Крутицких. Например, «великое стечение» богомольцев «для отправления панихид» в 1804 году потребовало вмешательства начальства, которое, по обыкновению, «сие воспретило».

История отчасти повторилась в 1816 году; только теперь народ стекался к окошечку усыпальницы епископа Илариона (Григоровича; 1696-1759), расположенной под Никольским приделом. Его память в Москве почитали (в 1988 году свт. Илариона канонизировали), но до сей поры паломничество к месту его погребения не носило массового характера. А тут словно прорвало. «Означенное окно» обер-полицмейстер, по ходатайству архиепископа Августина (Виноградского), обеспокоенного тем, что может приключиться народно-самодеятельное «обретение» мощей, велел заложить.

Последний раз «крутицкая инфлюэнца» поразила москвичей в 1861 году, когда вдруг пошел слух, что на Крутицах открыли мощи некоего Феодора. Кто таков был этот Феодор - никто не знал, но народ «сбегался толпами». «Однех карет, - свидетельствовали старожилы, - стояло два ряда от Крутиц до Новоспасского монастыря». Два дня служили без конца панихиды, потом «вышло приказание прекратить».

В 1930-е годы храм полностью перестроили в четырехэтажный жилой корпус - с сооружением междуэтажных перекрытий, дополнительных окон и т. п.

Сейчас ему возвращен тот облик, какой он имел в конце XVII века, а в 1992 году именно с Воскресенской церкви началось возрождение богослужебной жизни на Крутицах.