История Морского собора Петербурга

Значение Никольского Морского собора в истории и жизни Санкт-Петербурга всегда было велико.

Храм, где отмечались победы русского флота, где молились о погибших моряках, являлся одновременно приходским для большого числа окрестных жителей. Но еще более важную роль он играл в советские десятилетия, сделавшись после закрытия большинства ленинградских церквей кафедральным собором.

Эпоха Екатерины II гремела морскими победами. И эхо этих побед звучно отдавалось под сводами Николо-Богоявленского собора. 28 мая 1770 года здесь в присутствии императрицы был отслужен благодарственный молебен по случаю первых успехов русского флота в Архипелаге, а уже через месяц в соборе праздновалась Чесменская виктория — полное уничтожение турецкого флота русской эскадрой под командованием Ф. Ф. Ушакова.

Торжественное богослужение имело начаться в 8 утра, но уже задолго до этого часа близ собора выстроились в шеренги кадеты и гардемарины. Мимо них въезжали в церковную ограду роскошные кареты сановных богомольцев. Ждали императрицу — и она не замедлила прибыть. За нею следовал великий князь Павел Петрович, свита, высшие военно-морские чины.

После литургии служили молебен, а затем был дан салют. Отныне 24 июня каждого года в Никольском соборе вспоминали архиерейской службой победу при Чесме.

Осталась в соборе и «материальная» память о морских триумфах России. В течение 1770—1790-х годов Екатерина II пожаловал собору 10 икон в золотых ризах. Каждая икона изображала святого, в день памяти которого была одержана та или иная крупная победа. Иконы поместили в двух киотах (по пять в каждом).

Конечно, бытование Морского Никольского собора Санкт-Петербурга не исчерпывалось военно-морскими торжествами. С особым благолепием здесь отмечались престольные праздники, а также дни, значимые для жителей округи. К концу XIX века в Никольском соборе сложились определенные традиции.

В день святых первоверховных апостолов Петра и Павла (29 июля по старому стилю) причт и прихожане храма участвовали в крестном ходе в память об избавлении Петербурга от холеры в 1848 году. В десятое воскресение по Пасхе крестный ход шел из Никольского собора к расположенному по соседству Литовскому рынку.

1 августа по старому стилю, когда празднуется Происхождение Честных Древ Животворящего Креста Господня, духовенство собора в присутствии многочисленных богомольцев совершало водоосвящение на Крюковом канале.

А 23 января, в день памяти прп. Геннадия Костромского, на молебен в Никольский собор приходили костромичи, жившие в Петербурге.

Начало XX века столь же памятно России тяжелейшими морскими поражениями, как конец XVIII века — победами. И, разумеется, Никольский собор не мог остаться в стороне от скорбных вестей, поступавших с дальневосточного театра военных действий. Постоянно перед главной святыней собора — чудотворной иконой свт. Николая — горели десятки свечей: люди молились о родственниках, «посланных в службу».

16 мая 1905 года в Петербург стали приходить пугающие, но в силу своей противоречивости еще не безнадежные известия о неудачном бое нашего флота с японским в Цусимском проливе. Лишь к 19 мая составилась полная — и безрадостная — картина Цусимского боя, в котором погибли практически весь русский Тихоокеанский флот и Балтийская эскадра, пришедшая к нему на помощь. Николай II писал в дневнике:

«Теперь окончательно подтвердились ужасные известия о гибели почти всей эскадры в двухдневном бою... День стоял дивный, что прибавляло еще больше грусти на душе».

Среди погибших кораблей был эскадренный броненосец «Император Александр III». Из его команды (около 900 человек), полностью укомплектованной из чинов Гвардейского экипажа, не спасся никто.

Уже на одном из первых «после-цусимских» собраний офицеров Гвардейского экипажа было принято решение об увековечении памяти погибших товарищей. Объявили сбор средств на памятник. И 14 мая 1908 года в сквере Морского собора в присутствии всего Экипажа, вдовствующей императрицы Марии Федоровны (она шефствовала над морскими гвардейцами) и родственников погибших открылся Цусимский обелиск работы скульптора А. Обера и архитектора Я. Филотея.

С четырех сторон на памятнике были укреплены доски с именами павших в бою (в том числе — нижних чинов). В советское время доски содрали и восстановили только к 1979 году, однако уже без подробного перечисления погибших.

Советская эпоха принесла много бедствий Николо-Богоявленскому Морскому собору Петербурга. Ничто не обошло его стороной — ни реквизиции «в пользу голодающих», ни временное «обновленческое пленение», ни запрет на колокольный звон, ни аресты среди клира и активных прихожан. Однако он все-таки остался действующим, а в 1941 году, перед самой войной, когда на всю Ленинградскую епархию остался 21 храм, даже сделался кафедральным.

Число его прихожан в годы гонений выросло весьма значительно — всё из-за массового закрытия ленинградских церквей. И по-прежнему был пестр их состав — от потомственных интеллигентов и морских офицеров из «бывших», с кем не успели расправиться большевики, до самых простых и смиренных бабушек в платочках. Интересные цифры: по состоянию на 1937 год в соборе расходовалось ежемесячно в среднем 125 килограммов свечей и 7715 штук просфор.

В годы войны правительство несколько ослабило идеологическое давление на Церковь. В памяти верующих, переживших советскую эпоху, 1940—1950-е годы остались временем, когда в храм можно было ходить «почти» без опаски.

«Передышка» продолжалась до 1958 года, когда нахлынула новая волна гонений, названных «хрущевскими». Никольский собор не закрыли и тогда, но существовал он в очень стесненных обстоятельствах. Например, произвести внутренний ремонт ему не давали, его штаты сокращали, а священники не должны были показываться за дверями собора в облачении. Крестный ход разрешали проводить только один раз в год — на Пасху (и только без народа).

По существу, ситуация изменилась к лучшему лишь в самые последние годы советской власти, в преддверии празднования тысячелетия Крещения Руси.